В книге «Русская модель управления» Александр Прохоров цитирует отрывок из статьи «Оборона безопасности» Натальи Архангельской:

Еще при Петре Первом проводилась баллотировка офицеров, позволявшая выбрать лучших. Если освобождалась должность командира роты или батальона, о том, кто ее займет, шел открытый разговор, и все решалось тайным голосованием. Причем голосованием альтернативным — два-три человека на место, в котором участвовали все офицеры полка… Петровская система была весьма продуманной. Командир полка мог единолично отменить решение офицерского собрания и назначить свою кандидатуру. Но если его ставленник не справлялся с должностью, то в отставку вместе с ним должен был уйти и выдвинувший его комполка. А потому ни один воинский начальник таким правом ни разу за всю историю существования этой системы не воспользовался...

Цитирую «Русская модель управления» Александра Прохорова:

Более десяти лет шла всесоюзная (впоследствии — всероссийская) вузовская борьба против сокращения лекционной нагрузки. Кафедры, факультеты, университеты и вся система высшего образования в целом успешно нейтрализовали попытки реформирования учебного процесса.

...В ходе перестройки планировалось привести высшее образование в более или менее современный вид — уменьшить количество лекций как пережитков средневекового книжного голода и соответственно увеличить долю лабораторных и практических занятий. <...>

Поскольку сокращалось количество лекций и росла доля практических занятий, то пропорционально снижался и процент персонала, занятого чтением лекций, — профессоров и доцентов, а увеличивался процент тех, кто проводит практические занятия, — ассистентов и старших преподавателей. <...>

Естественно, вузы начали отчаянно сопротивляться. <...> ...Лекции по основным учебным курсам действительно сокращали, но параллельно вводили большое количество мелких спецкурсов. Спецкурсы надо было читать не целому потоку из 75 или 100 человек, а маленькому потоку из одной группы, то есть 25 студентам. Вместо того чтобы читать одну лекцию ста студентам, преподаватель четыре раза собирал их группами по 25 человек и записывал себе четырехкратный рост учебной нагрузки.

Кроме того, чем больше спецкурсов, тем чаще студентам приходится сдавать экзамены и зачеты, а за экзамены и зачеты преподавателям засчитывается отдельная нагрузка. В результате учебный... качество подготовки специалистов и структура преподавательского состава не изменились.

Эрик Шпикерман в книге «О шрифте» просто и понятно пишет про разницу между шрифтами для длинных и коротких текстов:

Выбор гарнитуры — тоже важный момент. Шрифт, приглашающий вас к долгому чтению, должен быть незаметным и скромным, подтверждая наши сложившиеся представления об удобочитаемости. Выборочное чтение небольших сообщений предполагает более энергичный шрифт. Он не должен быть таким сложным, как декоративный шрифт на этикетке или плакате, но и чрезмерная скромность здесь неуместна.

В той книге есть пара прекрасных аргументов против выключки:

Одно из лучших способов удерживать внимание читателя на содержании текста — сохранять цветность набора. Газетчики этим приемом почти не пользуются, полагая, что даже в узких колонках набор должен быть выключенным. <...> ...Иногда чередование более темных и светлых строк, вызванное тем, что никто не потрудился скорректировать пробелы, может навести читателя на мысль о некотором тайном замысле: может быть, разреженные строки важнее, чем более плотно набранные?

В книге «Новая типографика. Руководство для современного дизайнера» Ян Чихольд пишет:

Ясность — суть Новой типографики. Этим она отличается от старой типографики, основанной на «красоте» и не стремившейся к предельной ясности, необходимой сегодня.

Предельная ясность нужна, потому что современный человек перегружен невероятным количеством разнообразной печатной информации. Поэтому требуется высочайшая экономия выразительных средств.

Кажется, сегодня о ней позабыли.